Убывающий мир: история «невероятного» в позднем СССР - Алексей Конаков

жизни, поисками панацеи и мечтами об активном долголетии только растет, – и стараются следовать за этим многообещающим трендом. Успех Алексея Криворотова был лишь первой ласточкой. С 1974 года экстрасенс Борис Ермолаев, изначально показывавший телекинез Геннадию Сергееву и угадывавший карты в Лаборатории эвристики Вениамина Пушкина (труднее всего дело обстояло с тузами, потому что в них «мало цвета»[866]), принимается диагностировать болезни[867]. Способность исцелять руками открывает в себе Владимир Сафонов[868]. Очень востребованной становится Нинель Кулагина, которая теперь не только двигает предметы силой мысли (финал фильма «Сталкер» Андрея Тарковского прямо вдохновлен видеозаписями кулагинского телекинеза[869]), но и лечит людей исходящим от рук «жжением»: в середине семидесятых среди ее пациентов будут доктор физико-математических наук, заведующий кафедрой полупроводниковой электроники Московского физико-технического института Юрий Гуляев[870] и доктор технических наук, ректор Ленинградского института точной механики и оптики Геннадий Дульнев[871] (а еще, по слухам, и такие знаменитости, как Максим Шостакович, Людмила Белоусова и Олег Протопопов[872]). И даже забытая всеми Роза Кулешова в 1978 году неожиданно сообщит редакции журнала «Техника – молодежи», что занимается целительством («Она обучилась диагностике ряда заболеваний, сопровождающихся местным повышением температуры кожных покровов (воспалительные процессы в почках, печени, желудке, заболевания зубов и т. п.)», – сочувственно пишет академик АН СССР, радиофизик Юрий Кобзарев[873]). Институциональным воплощением такого «поворота к здоровью» станет перезапуск закрытой в 1975 году Секции биоинформации – с 1976 года ее, переименованную в Секцию биоэнергетики, возглавит философ, член-корреспондент АН СССР Александр Спиркин, интересующийся целителями и твердо уверенный в существовании биополя[874].

В Секции работают около трехсот человек; здесь исследуют воздействие биополя на проращивание семян фасоли, ищут способы «коррекции биополя» больных людей, описывают «ауру кристаллов», ведут эксперименты по обнаружению «биофизического эффекта» и т. д.[875] Со Спиркиным сотрудничают такие апологеты здорового образа жизни, как создатель КСП «Космос» Ян Колтунов и теоретик правильного питания Галина Шаталова, но главным его помощником становится вышедший из заключения Эдуард Наумов. В 1976 году Наумов знакомится с Алексеем Криворотовым[876], в 1978 году едет в Краснодар на юбилей Семена Кирлиана[877]; тогда же Наумов увлекается феноменом Порфирия Иванова – в 1978 году он привезет Иванова в Москву для беседы со Спиркиным (а в 1981-м будет сопровождать в Верхний Кондрючий корреспондента «Огонька» Сергея Власова, таким образом поспособствовав появлению статьи, сделавшей Иванова известным)[878].

Пока экстрасенсы лечат, парапсихологи продолжают подробно описывать биополе, привлекая множество экспериментальных и риторических средств для утверждения его реальности. В 1976 году появляется книга Геннадия Сергеева «Биоритмы и биосфера», где говорится о «биолазерном излучении клетки»[879], в 1977-м Павел Гуляев публикует труд «Ауральное поле в свете развития представлений А. А. Ухтомского о роли биологических электромагнитных полей»[880], в 1978-м у Виктора Инюшина в Алма-Ате выходит работа «Элементы теории биологического поля»[881]. Спиркин подробно рассказывает о поисках биополя посредством кирлианографии в интервью для газеты «Труд»: «На голубой окружности – “ауре” – бросаются в глаза выбросы, похожие на солнечные вспышки, это и есть проявление биополя, которое излучают и человек, и животные, и растения»[882]. Такие заявления не проходят даром – деятельность Спиркина осуждает академик АН СССР Яков Зельдович[883], книги Инюшина и Сергеева критикует член-корреспондент АН СССР Михаил Волькенштейн[884], и тем не менее разговоры о биополях становится в СССР все популярнее.

Но как именно можно «лечить биополем»?

Для ответа на этот вопрос советская парапсихология апеллирует к почтенной традиции иглоукалывания (воздействия иглами на особые «китайские точки», якобы связанные с определенными внутренними органами), методы которого официально изучаются и применяются в СССР с 1957 года[885]. Одной из самых необычных ветвей иглоукалывания является электропунктура (раздражение «китайских точек» электрическими токами), которой в шестидесятые занимался Эдуард Наумов, а в семидесятые – Вениамин Пушкин[886]; именно она позволяет удобнее всего объединять вопросы здоровья с электромагнитным антуражем, сообщаемым биополю кирлианографией и электроаураграфией. Адаменко утверждает, что при бесконтактном лечении из рук целителя вылетают заряженные частицы, действующие на акупунктурные точки больного: «Такая “электротерапия”, подобно механической иглотерапии, стимулирует пораженный орган к выздоровлению»[887]. Согласно Евгению Закладному, воткнутая в «китайскую точку» иголка лечит человека потому, что принимает в виде высокочастотных токов полезную информацию из окружающего мира: «Поскольку введение иглы в лечебную точку приводит к нормализации тех или иных жизненных процессов, мы вправе задать вопрос: а какую же роль играет эта игла? Что она – раздражитель? Нет, болевых сигналов человек не ощущает. Тогда, может быть, антенна?»[888]. Что касается Вениамина Пушкина, то он прямо говорит об «энергетическом каркасе» («у любого живого существа <…> свой собственный электрический каркас – своя совокупность точек на поверхности тела, где электрическое сопротивление меньше, чем в других местах»[889]), а лечебный эффект связывает с тем, что электропунктура «может менять состояние молекул, ведающих информацией в клетках»[890].

В восьмидесятые годы у акупунктуры в СССР появляются две интерпретации. Первая – грубо механистическая – принадлежит челябинскому учителю музыки Ивану Кузнецову, создавшему аппликатор – множество иголок на едином основании (позволяющих проводить не точечное, но буквально ковровое иглоукалывание); долгие годы Кузнецов будет неофициально лечить аппликаторами всех желающих, но всесоюзная слава придет к нему только во время перестройки[891]. Вторая – энергетическая – интерпретация, выработанная в парапсихологическом НИИ-андеграунде, становится широко известной благодаря кубанской целительнице Евгении Давиташвили, объясняющей собственный метод словами Адаменко и Пушкина: «Воздействую своим энергетическим полем на акупунктурные точки»[892].

Профессиональная массажистка Давиташвили, более известная как Джуна, начала лечить людей руками в самом конце семидесятых годов. В один из приездов на Кубань о Джуне узнает Наумов; он приглашает ее в Москву и вводит в круг людей, близких к Спиркину, Пушкину, Льву Колодному и проч.[893] Пушкин исследует способности Джуны в 1978 году[894], а уже в 1979-м в судьбе провинциальной целительницы происходит головокружительный поворот: с просьбой вылечить супругу к Джуне обращается сам председатель Госплана СССР Николай Байбаков[895]. Обосновавшись в столице, молодая харизматичная Джуна быстро налаживает связи с представителями культурной элиты СССР – она лечит Аркадия Райкина, Андрея Тарковского и Расула Гамзатова; ее портрет рисует Илья Глазунов[896], стихи о ней сочиняют поэты Андрей Вознесенский («– Вы читали, в президенты кого выбрали? / – Не иначе это Джуна. Чую фибрами. / <…> Начиталась. Наглоталась эпохально… / – Вы читали? – биополе распахали»[897]) и (предположительно) Роберт